Еремеев перенес девушку на кровать, затем подошел к оброненному свитку.

– Командир, не трогай! – предупредил целитель.

Стараясь не наклоняться над бумагой, Еремеев прижал лист к полу попавшимися под руку подсвечниками и начал читать:

«Ежели чихнул, значит, алхимическая пыль попала внутрь. Волшебника она лишает магии, а обычного человека – сознания на три дня, потом и тот и другой, ежели не принять противоядия, отправляются к праотцам. И никакой целитель эту хворь не выведет. Зная о твоей везучести, Данила, я решил подстраховаться и прихватить с собой девицу из Московии. Пока ее трогать не буду, а в дальнейшем все только от тебя зависит. Приходи на встречу один. Увижу, что тебя провожают люди, нечисть какая или твоя псина, про девку забудь – я ее тебе потом по частям вышлю. Как меня найти, знает мужичок, он через час после полудня подойдет к особняку Тадеуша. Времени у тебя немного, поспешай».

Под текстом стояло имя – Кочебор. Именно о нем и рассказывала Зарина вчера за ужином.

«Р-р-р! – мысленно зарычал Еремеев. – Значит, говорите: положительные эмоции и отсутствие неприятных новостей? Ну-ну! Зря этот тип замахнулся на святое. По частям вышлешь? Как бы тебе самому не пришлось своих частей лишиться. Ты даже представить не можешь, на что я способен в гневе. Одно знаю: кому-то будет очень больно!»